Параллельный мир

Зарисовка из осеннего леса

Лес стоял тихий, величавый. Он прожил еще одну жизнь, длинною в год, и теперь отходит на заслуженный покой, умудренный, спокойный. Как старец, что крепок еще телом и умом, но уже отошедший от круговерти страстей, заменив ее неторопливой рассудительностью. Лес был разнообразен, словно знания эрудированного человека. И показывал он грани своего многообразия не сразу. Вот темный ельник переплетением лап, казалось, скрывает какую-то истину, которая хоть и лежит на поверхности, но добраться до которой возможно лишь через колючки опыта. А вот березы, обнажая пошлые вены черных ветвей, заставляют стыдливо отводить глаза, будто бы голливудская звезда явилась миру без макияжа — и противно, и интересно. Заросли орешника представляют тесносплетение живой и мертвой материи, что не разобрать, где сухой ствол, а в котором еще течет жизнь. Этот естественный конгломерат очень похож на карьеристов, которые готовы лезть вверх через своих же собратьев, выезжая на чужих плечах.

Осенний лес скрывает в своей глубине массу образов. Есть удивительные, есть восхитительные, есть загадочные и отвратительные. Как общение с человеком раскрывает все новые и новые его стороны, так и дорога среди леса дарит нам богатство этого микрокосма. Вот справа кленовая опушка, залитая золотым свечением. Наверное, старый соленый Флинт развесил свое золото на ветвях деревьев и теперь стучит по стволу своей деревянной ногой и золотой дождь льется сверху, эдакое примитивное воплощение мечты о манне небесной. Но веселым шуршанием встречают клены мои мысли. Нет, нет, они совсем не такие. В них нет алчного блеска денег и богатств, их формы далеки от банальных форм монет, они не засалены руками и жадными взорами. Их золото подобно золотым чувствам влюбленных. В них есть и этот карнавал эмоций, что бушует в кленовом листопаде, в них тихий интимный шорох опавшей листвы под ногами, эти добрые глупости на ушко, в них сияние, которое видно издалека, оно озаряет все дерева вокруг, как озаряют серых людей теплотою душевной искренно любящие друг друга Человеки. Они самые богатые люди в мире, у них всегда есть, что подарить друг другу. Их богатство — истинное, как истинно золото клена.

Стоит направить взгляд и по другу сторону дороги. Где тот водопад, вихрь, таинственные намеки, загадочные взгляды, искры света, блеск, свечение? Перед нами настоящая аристократка. О, эта дама прожила длинную, долгую жизнь. Весь плебс уже стоит без листьев, в лучшем случае прикрывая бесстыдство чахлым сухим китайским ширпотребом, а она до сих пор наводит свой зеленый макияж. Пускай это зелень тусклая, с оттенками бурого, но она достойна уважения уже за то, что не сдается натиску времени, она следит за собой, за тем впечатлением, которое она должна произвести на вас. И ничего, что злючая крапива торчит искореженными черными будыльями, словно трубы на пепелище, — проведи по ним рукой и в нее воткнутся все еще острые иголочки — да, да, наша миссис всегда была остра на язычок. И ничего, что малинник, благоухающий так недавно ароматом перезревших ягод, теперь напоминает сгусток колючей проволоки — он так похож на судьбу этой леди, такую сложную, состоящую из огромного количества переплетений, воспоминаний — пойди, продерись сквозь них. Под этими зелеными деревами снисходит покой. Даже ветер благоговейно замедляет свой бег перед их макушками, чтобы ненароком не сбить с них эти последние остатки роскоши, то нехитрое достоинство. Так записной остряк высшего общества боится ненароком задеть тему парика на голове всеми уважаемой хозяйки.

И стоят эти два характера, две противоположности друг напротив друга, разделенные узенькой дорожкой. Наверное, это бабушка и внучка, которая выросла. У нее свой путь, у нее свои взгляды на мир, на жизнь, у нее другое времяисчисление — они разделены этой дорогой судьбы. Но нет ничего теплее и нежнее тех стареньких, морщинистых рук, от которых пахнет чуть-чуть валокордином и сильно-сильно домашними пирожками. И передают клены с ветром-почтальоном свои искрящиеся подарки-листочки — именно их чистым светом наполняются дома наших бабушек, когда мы забегаем в гости. В дни одиночества, разложив по одной на своей полинявшей, застиранной, с пятнышками наших детских проказ скатерти, разглядывает бабушка старые фотографии, а лесная аристократка подбрасывает кленовые листья, переносит их от одной зеленой заплатки до другой, словно переставляя в сотый раз на полке серванта поделки своих внучков.

Я ехал по дороге вдоль этих островков, вдоль этих залов кинотеатра на открытом воздухе, где непрерывно крутят документальное кино, а передо мной в воздухе, прямо над дорогой кружилось множество листочков. Эдакие лесные светлячки майской ночью. Буквально миг — я проехал сквозь них с сухим шорохом. Как дверная занавеска из бамбуковых палочек, они расступились, выпустили меня и закрыли вход в этот мир. Зачем фантасты придумывают параллельный мир? Он же рядом, стоит только зайти в лес, вдохнуть полной грудью несколько раз, закрыть и открыть глаза.